Американский историк Дэвид Гланц в книге «Советское военное чудо 1941–1943. Возрождение Красной армии» о сложившейся ситуации пишет: «На Западе преобладал (судя по всему, и сейчас преобладает. – В.Л.) искаженный и дилетантский взгляд на эту войну — ведь почти все истории этого конфликта основывались на немецких источниках. А они, как и следовало ожидать, описывали его как борьбу с безликим и бесформенным противником, главными свойствами которого являлись огромность его армии и безграничный запас щедро расходуемых человеческих ресурсов…»
Начнем с «неисчислимых людских ресурсов СССР в войне». Этот тезис повторяется в мемуарах бывших генералов и офицеров вермахта, а также, как отмечает В.А. Пронько в монографии «Сражения историков на фронтах Второй мировой и Великой Отечественной войн», в большинстве работ западных исследователей, в частности, в книгах американских исследователей Эрла Земке, Тревора Дюпюи и Пола Морделла, бывшего генерала кавалерии вермахта Зигфрида Вестфаля, немецкого историка Рольфа Хинце.
К этому мнению присоединился и ряд отечественных авторов. Так, например, Марк Солонин, считающийся в некоторых кругах «военным историком», в книге «22 июня. Окончательный диагноз» (издание 2019 г.) пишет: «То, что командование вермахта собрало 22 июня 1941 г. у границ Советского Союза, представляло собой максимум достижимого для Германии (выделено мной. – В.Л.), которая уже давно провела мобилизацию резервистов…», а «те силы, которые Красная Армия развернула в западных округах к 22 июня, представляли собой минимум, который 200-миллионный Советский Союз смог сосредоточить на Западе (выделено мной. – В.Л.)».
В подтверждение этого вывода Солонин пишет: «В качестве маршевого пополнения соединения вермахта на Восточном фронте получили до конца 1941 г. менее 20% от своей первоначальной численности…», в то время как Красная армия получала «новые дивизии и бригады сотнями…». Но этот пассаж Марка Солонина совершенно не соответствует действительности.
Во-первых, мобилизационные ресурсы Германии к июню 1941 года были далеко не исчерпаны. Советский Союз вступил в войну не с малочисленным государством типа герцогства Люксембург или княжества Монако, а с поставившей на колени всю Европу мощной германской империей. В июне 1941 года Германия (численность населения – 85 млн чел.) вместе с союзниками – Италией (44 млн чел), Румынией (20 млн чел), Финляндией (4 млн чел.) и Венгрией (9 млн чел.) по численности населения (в сумме 162 млн чел.), совсем немного уступала СССР (численность населения – около 195 млн чел.). Более того, к декабрю 1941 г. гитлеровскими войсками была оккупирована территория, на которой проживало более 74 млн советских людей – в результате СССР по численности населения (а значит, и по числу потенциальных солдат) стал уступать Германии с союзниками почти на 41 млн чел. При таком соотношении людских ресурсов СССР в принципе не мог победить, «завалив немцев трупами». Красная армия побеждала за счет более рационального использования людских ресурсов, более квалифицированным, дальновидным и оперативным их использованием.
Во-вторых, немецкие войска на советско-германском фронте получили незначительное пополнение до конца 1941 г. не в силу недостатка людских ресурсов, а из-за чрезмерной самоуверенности немцев: и Гитлер, и командование вермахта полагали, что выделенных сил вполне достаточно для полного разгрома Красной армии. И понесенные в боях высокие потери вермахта их не смутили: командование вермахта считало, что даже ослабленные войска на Восточном фронте способны выполнить поставленные задачи.
В-третьих, о значительных мобилизационных ресурсах Германии свидетельствуют и данные бывшего начальника организационного отдела генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) вермахта генерал-майора Буркхгарта Мюллера-Гиллебранда. В третьем томе своего труда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.» он сообщает, что численность вооруженных сил Германии, несмотря на большие потери в боях, возрастала вплоть до 1945 г.: в 1941 году в вооруженных силах Германии числилось 8154 тыс. чел., в 1942 году – 9580 тыс. чел., в 1943 году – 11 280 тыс. чел., в 1944 году – 12 070 тыс. чел.
Миф о «многократном
численном превосходстве Красной армии
над вермахтом»
Американский исследователь Эрл Земке в книге «От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942–1945» утверждает: «С самого начала войны немцы привыкли действовать против превосходящих их численно советских войск». Марк Солонин представляет вермахт малочисленной армией, вступившей в бой с неисчислимыми советскими войсками. Более 100 страниц своей книги «22 июня. Окончательный диагноз» он посвятил «доказательству» превосходства сил и средств Красной армии над силами и средствами вермахта перед началом войны. Но как показано в предыдущей статье («Миф второй. О слабом сопротивлении Красной армии врагу в 1941 году») на направлениях главных ударов немцы имели многократное преимущество (от 3,6 до 7,6 раза).
Борис Соколов в подтверждение своего тезиса о том, что «Советский Союз мог воевать и победить только очень большой кровью… Сталин и его генералы и маршалы просто задавили противника трупами», пишет в книге «Правда и мифы Второй мировой» (издание 2018 г.) о многократном численном превосходстве Красной армии в годы войны: «Со второй половины 1944 года … еще более подавляющим стало превосходство Красной Армии в сухопутных силах – в 7–8 раз в боевых частях…».
На самом деле многократного численного превосходства Красной армии над вермахтом не было. В табл. 1 и 2 представлены среднемесячные общие численности Красной армии и вермахта и численности действующих (действующая армия – часть вооруженных сил, ведущая боевые действия на фронтах войны) армий Германии и СССР для каждого года войны. Данные этих таблиц показывают, что СССР по общей численности вооруженных сил и общей численности действующих армий в течение всей войны ни разу не имел даже двукратного численного преимущества Красной армии над вермахтом. Табл. 3 показывает, что на советско-германском фронте численность действующей армии СССР превысила численность действующей армии Германии в 2 раза только в 1944 г. (в других источниках численность действующей армии СССР на советско-германском фронте превысила численность действующей армии Германии в 2 раза только в 1945 г.).
[img=-13113]
[img=-13114]
[img=-13115]
Существующие суммарные оценки численности военнослужащих, воевавших в течение войны в Красной армии и вермахте, тоже не дают повода говорить о «многократном численном превосходстве Красной армии над вермахтом». В Красной армии в войне участвовали 34,5 млн чел., а в вермахте 20,6–22,4 млн чел., то есть советских участников войны было больше немецких в 1,5–1,7 раза. Надо сказать, что Борис Соколов в книге «Тайны Второй мировой» попытался доказать, что для ведения войны в Советском Союзе было привлечено не 34,5 млн чел., а на 12 млн чел. больше – 46,5 млн чел. В это число Борис Соколов включил подсчитанных им самим убитых, умерших от ран, болезней, несчастных случаев и пленных, а также официальные данные о числе инвалидов, военнослужащих, переданных для работы в народное хозяйство, оставшихся в Вооруженных силах и лечившихся в госпиталях.
Но почему-то Борис Соколов «забыл», что среди призванных в Красную армию еще были направленные на укомплектование войск и органов НКВД (более 1,1 млн чел.), переданные в польские, чехословацкие и румынские соединения и части, воевавшие на стороне СССР (0,25 млн чел.), уволенные по ранению и болезни, но не ставшие инвалидами (1,2 млн чел.), осужденные (около 0,45 млн чел.), дезертиры (0,2 млн чел.) и 0,5 млн чел. призванных, но не зачисленных в войска.
Если все эти группы призывников добавить к вычисленной Борисом Соколовым цифре, то общий призыв «по Соколову» окажется больше 50 млн чел. Но по демографическим расчетам на начало 1941 г. в СССР лиц мужского пола от 13 до 49 лет (т.е. тех, кто мог бы в течение войны быть призванным в армию) было чуть более 54 млн чел. Из этого контингента примерно 4–5 млн чел. не подлежали призыву (по инвалидности, болезням и др. причинам). Кроме того, существенная часть мужчин призывного возраста должна быть занята в народном хозяйстве. Вряд ли в нашем народном хозяйстве было меньше мужчин призывного возраста, чем в Германии, а там, как утверждает Б. Мюллер-Гиллебранд (книга «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. т.3. Война на два фронта», 1976 г.), использовалось более 4 млн мужчин призывного возраста, да еще более 5,5 млн иностранных рабочих и военнопленных. Вероятно, и в народном хозяйстве СССР было занято не менее 6–7 млн молодых мужчин дополнительно к тем 3,6 млн, что были переданы в народное хозяйство после призыва в армию. Нужно учесть еще, что в возрастной группе 40–49 лет примерно 3 млн чел. составляли мужчины, которым во время войны было более 50 лет, но призваны в армию были только около 0,5 млн чел. Нетрудно подсчитать, что реально страна могла выделить для войны максимум 35–38 млн чел., но никак не 46,5 млн чел.
В последних своих книгах Борис Соколов затеял возню вокруг призыва непосредственно частями действующей армии. Почему-то он решил, что официальная цифра мобилизованных (34,6 млн чел.) включает лишь данные «централизованного призыва» (через военкоматы), а призыв непосредственно частями действующей армии при этом якобы не учтен. Но это не так. Во время войны в структуру призыва наравне с военкоматами была включена и действующая армия (это упоминается и в постановлениях ГКО). В прифронтовой полосе и на освобожденных от фашистской оккупации территориях призыв осуществлялся не стихийно и не по произволу каких-либо командиров, а распоряжениями командующих фронтами и армиями, и все призванные направлялись на укомплектование запасных частей военных округов. Сведения об этих призывах направлялись в Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии (Главупраформ). Естественно, что не всегда удавалось действовать по этой схеме. Иногда часть призывников в связи с критическими ситуациями на фронте поступала напрямую в части действующей армии. Но и в этом случае сведения о призыве поступали в Главупраформ. Это значит, что в официальных цифрах призыва в Красную армию содержатся и данные о призыве непосредственно в части действующей армии.
***
При рассмотрении отдельных кампаний и сражений войны также нередки преувеличения численного превосходства советских войск над немецкими. Так, американский историк Альфред Терни в книге «Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942» (издание 2015 г.) пишет о соотношении сил на начало операции «Тайфун»: «Когда наступление фон Бока началось, группа армий «Центр» столкнулась с 16, 19, 20, 22, 29 и 30-й армиями Западного фронта, 31, 32, 33 и 49-й армиями Резервного фронта, 3, 13, 50-й армиями и оперативной группой Ермакова Брянского фронта. Их объединенная сила была больше, чем войска фон Бока, возможно, больше в два раза…».
На самом деле к началу операции «Тайфун» немецкие войска по численности не уступали, а, наоборот, превосходили советские примерно в 1,5 раза (1800 тыс. чел. против 1250 тыс. чел.).
Сложнее ситуация с соотношением сил к началу контрнаступления советских войск. Пауль Карелл пишет о соотношении сил перед контрнаступлением Красной армии: «Русские военные писатели, которые любят занижать данные о количестве своих войск и неизменно завышают численность немецких, определяют соотношение между советскими и немецкими силами как 1,5:1 в пользу Красной армии. И превосходство советских войск росло с каждой неделей…».
Генерал пехоты Курт фон Типпельскирх в своей книге «История Второй мировой войны» о соотношении сил в ходе наступления советских войск под Москвой сообщает, что советские войска обладали «двадцатикратным превосходством в силах».
Обвинения Пауля Карелла русских военных писателей в завышении численности немецких войск, в частности, перед контрнаступлением советских войск под Москвой – не по адресу. Претензии следует предъявлять к донесениям немецких войск о потерях. По этим донесениям убыль войск группы армий «Центр» с 1 октября по 1 декабря 1941 г. составила всего лишь 109 тыс. чел. Это значит, что на начало контрнаступления советских войск численность группы армий «Центр» составляла около 1700 тыс. чел., что значительно больше, чем имелось в составе наступающих войск Красной армии (1100 тыс. чел.). И именно эти цифры фигурируют в большинстве советских и российских исторических работ, посвященных Московской битве.
На самом деле, как показано в книге автора «Людские потери на фронтах Великой Отечественной войны», реальная убыль немецких войск в ходе операции «Тайфун» составляла 460–550 тыс. чел., т.е. в составе группы армий «Центр» оставалось 1240–1350 тыс. чел. Но численность боеспособного личного состава немецких войск была еще меньше, поскольку в их убыль не вошли легкораненые, больные и обмороженные, лечившиеся в войсковых медицинских учреждениях. А таких санитарных потерь в немецких войсках было значительно больше, чем раненых, отправленных в тыловые госпитали. По данным медицинской службы вермахта санитарные потери немецких войск во Второй мировой войне за период с 1 сентября 1939 г. по 31 августа 1943 г. составили 19 333 468 чел., в том числе 3 015 589 раненых (к ним относились, как это показано было выше, лишь отправленные в тыловые госпитали). Согласно этим данным, число санитарных потерь без раненых, направленных в тыловые госпитали, составляло 1 617 879 чел., т.е. в войсковых медицинских учреждениях лечилось в 5,3 раза больше немецких солдат, чем в тыловых госпиталях. Если эту пропорцию распространить на потери группы армий «Центр» в операции «Тайфун», то численность легкораненых, больных и обмороженных, лечившихся в войсковых медицинских учреждениях этой группы армий, составляла около 450 тыс. чел.
Таким образом, реально перед началом контрнаступления Красной армии в группе армий «Центр» способны были принять участие в боях 800–900 тыс. солдат вермахта, что в 1,2–1,4 раза меньше численности наступавших.
В ходе наступательных операций Московской битвы численность советских войск наращивалась, но не в таких огромных масштабах, о которых сообщает генерал пехоты Курт Типпельскирх. Войска Красной армии, участвующие в Московской битве, пополнились с декабря 1941 г. по апрель 1942 г. примерно на 2 млн чел., а группа армий «Центр» за это же время получила пополнение численностью около 1 млн чел. Это значит, что никакого «двадцатикратного превосходства в силах» советских войск, о котором пишет Курт Типпельскирх, не было, да и в принципе не могло быть.
Владимир Бешанов в новом издании книги «1942 год – «учебный» (2019 г.) о начале Сталинградской битвы пишет, что через 60 лет после Сталинградской битвы якобы «было официально признано, что с 23 по 31 июля 270 тысяч немецких солдат, имея 3400 орудий и минометов и 400 танков, атаковали 540 тысяч (советских солдат. – Авторы) при 5000 орудиях и 1000 танков».
Это откровенная фальсификация: никакого такого «официального признания» приведенных Владимиром Бешановым цифр не было и не могло быть, поскольку они не соответствуют действительному положению дел.
Во-первых, численность советских войск, участвовавших в боях с войсками 6-й немецкой армии с 23 июля по 31 июля 1942 г., Владимиром Бешановым завышена. Видимо, цифру 540 тыс. чел. он взял из книги «Гриф секретности снят» – графа «Боевой состав и численность войск к началу операции» таблицы, относящейся в Сталинградской оборонительной операции. Однако из этой таблицы следует, что упомянутая цифра характеризует начальную численность всех войск, входивших в Сталинградский фронт (и 1-го, и 2-го формирования) в течение всей операции – одиннадцать общевойсковых армий (21-я, 24-я, 28-я, 38-я, 51-я, 57-я, 62-я, 63-я, 64-я, 66-я. 1 гв.), две танковые армии (1-я, 4-я) и две воздушные армии (8-я, 16-я). Но к 23 июля 1942 г. в Сталинградский фронт входили лишь шесть общевойсковых армий (21-я, 38-я, 57-я, 62-я, 63-я, 64-я) и одна воздушная армия (8-я), причем 38-я армия 23 июля 1942 г. была выведена в резерв фронта (ее войска переданы 21–й армии), а 57-я армия была представлена лишь полевым управлением в количестве 140 чел. Общая численность войск Сталинградского фронта (включая тыловые части и учреждения), участвовавших в боях с 23 по 31 июля 1942 г., составляла (см. табл. 4) 386 тыс. чел.
[img=-13116]
Во-вторых, численность немецких войск, участвовавших в боях с 23 июля по 31 июля 1942 г., занижена: 270 тыс. чел. – это численность боевого состава 6-й немецкой армии и личного состава поддерживающего ее 4-го воздушного флота на 12 июля 1942 г. К 20 июля 1942 г. из состава 6-й немецкой армии была выведена одна пехотная дивизия (75 пд убыла во 2-ю венгерскую армию), но зато были включены пять дивизий: две дивизии из резерва ОКХ – 62 пд (16 июля) и 294 пд (17июля), а из 4-й танковой армии три дивизии 51-го армейского корпуса – 44, 71, 297 пд (20 июля). Общая же численность 6-й немецкой армии и 2-го воздушного флота на 20 июля 1942 г. составляла (без учета привлеченных к работам в интересах армии советских военнопленных) 430 тыс. чел. (см. табл. 5). Кроме того, к 23 июля 1942 г. 6-й немецкой армии были подчинены: 403-я охранная дивизия (22 июля) и два танковых корпуса: 14 тк (корпус состоял из 16-й танковой и 60-й моторизованной дивизий и был передан из 1-й танковой армии в 6-ю армию 19 июля 1942 г., но его численность не учтена в данных табл. 5) и 24 тк (корпус состоял из одной 24-й танковая дивизия и был передан из 4-й танковой армии в 6-ю армию 22 июля 1942 г.). Поскольку, как сообщает Б. Мюллер-Гиллебранд, перед началом наступления немецкие войска были полностью пополнены и «танковые дивизии были примерно равноценны танковым дивизиям организации 1941 г. (16 932 чел. – В.Л.), а моторизованные дивизии даже превосходили по боевой мощи моторизованные дивизии организации 1941 г. (14 029 чел. – В.Л.)», то общая численность личного состава переданных 6-й немецкой армии 403-й охранной дивизии, 14-го и 24-го танковых корпусов была примерно равна 65 тыс. чел. При этом общее соотношение сил составляло около 1,3:1 в пользу немецких войск.
В-третьих, не все выделенные в состав Сталинградского фронта войска успели к 23 июля занять и оборудовать назначенные для них участки обороны: так Самсонов А.М. в книге «Сталинградская битва» отмечает, что «к 22 июля на оборонительный рубеж успели выдвинуться только 62-я и 63-я армии, а из соединений 64-й армии прибыли и заняли оборону лишь 214-я и 229-я стрелковые дивизии. Остальные войска этой армии еще не завершили передислокацию из района Тулы… Многие дивизии выводились в тыловые районы на доукомплектование личным составом и вооружением. 13, 22-й и 23-й танковые корпуса,…а также 3-й гвардейский кавалерийский корпус были отведены на доукомплектование… 28-й танковый корпус в район Сталинграда еще не прибыл…». Неподготовленность советских войск к боевым действиям отмечает и непосредственный участник Сталинградской битвы генерал-майор вермахта Ганс Дерр в книге «Роковые решения»: «Когда 14 июля передовые немецкие части (40-го танкового корпуса) вышли на р. Чир у Боковской, район большой излучины Дона почти не оборонялся русскими войсками».
[img=-13118]
Наконец, в-четвертых, командованию 6-й немецкой армии на направлениях главного удара удалось создать значительное преимущество в силах и средствах. В табл. 6 приведены данные о соотношении численностей немецких и советских войск на северном и южном участках большой излучины Дона. Данные табл. 6 говорят о том, что на направлениях главного удара в начале Сталинградской оборонительной операции немцы имели не менее чем полуторакратное численное преимущество в людях.
Таким образом, к 23 июля 1942 г. преимущество в численности противостоящих войск было не на стороне Красной армии, как это утверждает Владимир Бешанов, а на немецкой стороне, причем на направлениях главного удара 6-я немецкая армия превосходила Сталинградский фронт по численности не менее чем в 1,5 раза.
[img=-13119]
Искажением соотношения сил в ходе Сталинградской оборонительной операции Владимир Бешанов пытается доказать, что Сталинград не был сдан врагу только за счет большого численного перевеса советских войск над немецкими. По этому поводу он пишет: «Подводя итоги первого этапа Сталинградской битвы, можно с уверенностью сказать, что советское военное руководство бездарно его проиграло. В течение двух месяцев Паулюс и Гот вели успешное наступление, имея в своем распоряжении 18 немецких и 4 румынские дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. Генералы Гордов и Еременко, Василевский и Жуков за эти же 2 месяца, заботами товарища Сталина, смогли ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2500 танков!». Здесь Владимир Бешанов пытается доказать, что в район Сталинграда было введено огромное число советских соединений и частей, по численности многократно превосходящие немецкие войска.
Но это не так. В ходе операции и советские, и немецкие войска наращивали свою численность. В Сталинградском фронте формировались и уже в конце июля 1942 г. вступили в бой две танковые армии – 1-я и 4-я. К августу 1942 г. в состав Сталинградского фронта из Северо-Кавказского фронта была передана 51-я армия. С 9 августа 1942 г. на сталинградском направлении была введена 1-я гвардейская армия, созданная на базе управления 2-й резервной армии в составе пяти гвардейских стрелковых дивизий (37-я, 38-я, 39-я, 40-я и 41-я). В конце августа 1942 г. на базе 8-й и 9-й резервных армий были сформированы и направлены под Сталинград 66-я и 24-я армии. В сентябре на сталинградском направлении стала действовать 16-я воздушная армия, а в конце октября – 5-я танковая армия. Всего в период оборонительной операции на сталинградском направлении начальный боевой состав советских войск (см. табл. 4) был пополнен введением новых (или переформированных) 60 дивизий (54 сд и 6 кд), и 62 бригад (27 сбр, мсбр и 35 тбр). Часть из этих соединений предназначалась для контрнаступления, начавшегося 19 ноября 1942 г., поэтому в оборонительных боях не участвовала.
Численность немецких и союзных им войск также постоянно росла: уже 28 июля 1942 г. на сталинградское направление была перенацелена 8-я итальянская армия, а 30 июля для наступления на Сталинград из группы армий «А» в группу армий «Б» была передана 4-я танковая армия генерал-полковника Германа Гота, содержащая 48-й танковый корпус и два армейских корпуса – 4-й и 6-й румынский. В середине августа 1942 г. (17 августа) войска немецких 6-й общевойсковой и 4-й танковой армий были, как отмечал в своем дневнике генерал-полковник Франц Гальдер, «усилены хорошими соединениями». В сентябре 1942 г. в группу армий «Б» была включена 3-я румынская армия, а в октябре 1942 г. – 4-я румынская армия. Всего в ходе оборонительной операции на сталинградское направление к начальному боевому составу немецких войск (см. табл. 5) руководство вермахта добавило 41 дивизию (27 пд, 5 тд, 2 мд, 4 кд, 1 охранную дивизию, 1 авиационно-полевую и 1 учебно-полевую дивизии) и 5 бригад (3 мбр, 1 пбр, и 1 кбр). Учитывая, что штатная численность немецких пехотных дивизий в 1942 г. была примерно на треть больше, чем численность советских стрелковых дивизий (16 785 чел. против 12 795 чел.), а одна немецкая танковая дивизия по численности личного состава соответствовала 16 советским танковым бригадам (16 938 чел. против 1038 чел.), то общие численности участвовавших в Сталинградской оборонительной операции советских и немецких войск отличались ненамного – не более чем на 30%.
Таким образом, мнение, что войска Красной армии, участвовавшие в Сталинградской оборонительной операции, в течение всего ее периода значительно превосходили по численности противостоящие им немецкие войска, не соответствует действительности.
Обсуждая начало Сталинградской наступательной операции, Эрл Земке критикует соотношение советских и немецких войск, опубликованное в советских источниках (1,1:1): «Такое соотношение нельзя считать справедливым даже приблизительно. Советская группировка войск численностью примерно 1 млн. солдат и офицеров была примерно равной по численности всей группировке группы армий «Б», из которой в районе Сталинграда было развернуто немногим более половины сил и средств… советские войска имели преимущество в личном составе в соотношении примерно 2 к 1». Земке ошибается: войскам советских Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов противостояли пять из семи армий группы армий «Б» – 6-я и 4-я танковая немецкие, 3-я и 4-я румынские и 8-я итальянская армии. Соотношение сил было примерно равно 1,3:1 (см. табл. 6).
Преувеличением численного превосходства советских войск над немецкими в различных кампаниях и операциях войны грешат воспоминания многих генералов вермахта.
Генерал-фельдмаршал вермахта Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» среди условий, в которых вела бои группа армий «Юг» летом 1943 г., указывает на «колоссальное численное превосходство противника … Соотношение сил было приблизительно 7:1 в пользу Советов.» На самом деле летом 1943 г. войскам группы «Юг», насчитывающим 200 тыс. чел., противостояли советские войска Воронежского и Степного фронтов численностью чуть более 656 тыс. чел., т.е. Эрих фон Манштейн преувеличил превосходство советских войск более чем в 2 раза.
Генерал-полковник вермахта Ганс Фриснер в книге «Проигранные сражения» пишет о соотношении численности войск группы армий «Север» и противостоящей ей группировки советских войск в июле 1944 года: «Соотношение сил на фронте группы армий было 8:1 в пользу противника». В действительности в то время численность группы армий «Север» была более 700 тыс. чел., а численность советских войск перед Прибалтийской наступательной операцией (14 сентября – 24 ноября 1944 г.) в зоне боевых действий группы армий «Север» составляла 1215 тыс. чел., т.е. реальное соотношение было в 4,5 раза меньше, чем сообщил Ганс Фриснер.
Вильгельм Тике и Ханс Шойфлер в книге «Марш на Берлин. 1944–1945», упоминая Висло-Одерскую наступательную операцию (12 января – 3 февраля 1945 г.), сообщают: «В составе 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов насчитывалось по 2 200 000 солдат, что отвечало отведенной им роли главной ударной силы. Соотношение сил русских и немцев в пехоте было примерно одиннадцать к одному, в танках – семь к одному, в артиллерии – двадцать к одному». Висло-Одерская операция характерна тем, что советскому командованию удалось для ее проведения сконцентрировать втайне от руководства вермахта большую группировку советских войск, но она превосходила войска вермахта по численности не в 11 раз, как считают Ханс Шойфлер и Вильгельм Тике, а в два раза меньше – в 5,5 раза.
Позиция немецких генералов, в том числе и Эриха фон Манштейна, вполне объяснима – преувеличением численности советских войск они пытались оправдать свои поражения. Совсем другой природы рассуждения же наших поклонников вермахта о многократном численном превосходстве Красной армии: они представляют собой смесь невежества и циничной лжи.
Борис Соколов, в статье «Лукавые цифры Алексея Исаева» (Военно-промышленный курьер, 30 октября 2013 г.) о книге Алексея Исаева «Курская битва. Первая иллюстрированная энциклопедия» утверждает: «С 1 июля 1943 года, кануна Курской битвы, и вплоть до 1 мая 1945 года численность германской сухопутной армии на Восточном фронте неуклонно снижалась. По оценке германского историка Рюдигера Оверманса, с 3,1 миллиона до 1,5 миллиона человек. Это происходило как из-за перебросок сил на Запад, так и из-за невозможности восполнить все возраставшие потери. Это увеличивало численное превосходство Красной армии, ставя вермахт в безвыходное положение…. Когда же советский численный перевес возрос до 2,5-3:1, как в ходе Курской битвы и последующих сражений 1943-го, немцы могли предпринимать лишь ограниченные наступления с захватом десятков тысяч пленных. В результате наступлений Красной армии немцы оставляли значительные территории, но вплоть до середины 1944 года не несли больших потерь пленными. Исключением стал Сталинград, но там гибель 6-й армии стала следствием политической ошибки Гитлера, не позволившего Паулюсу отступить к Дону. А после высадки союзников в Нормандии и до конца войны, когда советский численный перевес стал 4:1 и более, Красная армия успешно наступала, захватывая десятки и сотни тысяч пленных, а немцы могли наносить лишь ограниченные контрудары…»
Цифры табл. 1–3 опровергают измышления Бориса Соколова.
Во-первых, численность войск вермахта на советско-германском фронте снижалась, но не «из-за невозможности восполнить все возраставшие потери». Немецкие войска на советско-германском фронте получили недостаточное пополнение в 1943 г. не в силу недостатка людских ресурсов, а из-за чрезмерной самоуверенности немцев: и Гитлер, и командование вермахта полагали, что выделенных сил вполне достаточно для успешного ведения боевых действий против Красной армии. И понесенные в боях высокие потери вермахта их не смутили: командование вермахта считало, что даже ослабленные войска на Восточном фронте способны выполнить поставленные задачи.
Во-вторых, в июле 1943 г., как показано в табл. 3, Красная армия превосходила по численности вермахт на советско-германском фронте не в 2,5–3 раза, а в 1,85 раза – на 40–50% меньше. В ходе же Курской битвы участвующих в ней советских войск (2640,3 тыс. чел.) было в 1,75 раза больше, чем немецких войск групп армий «Центр» и «Юг» (1514,9 тыс. чел.).
В-третьих, никогда на протяжении всей войны превышение численности Красной армии над вермахтом на советско-германском фронте не достигало значения «4:1 и более».
И в большинстве отдельных сражений 1943–1945 гг. Красная армия не имела «многократного численного превосходства». Реальные цифры соотношения сил в успешных для Красной армии битвах и наступательных операциях Великой Отечественной войны приведены в табл. 7.
Данные табл. 7. свидетельствуют, что в абсолютном большинстве битв и стратегических операций (в 21 из 30, т.е. в 70% сражений), закончившихся победой Красной армии, ее численное превосходство над вермахтом перед началом сражений не превышало 2 раз, и только в двух операциях численность Советских войск превосходила численность немецких войск более чем в 4 раза.
| [img=-13120] |
| [img=-13121] |
Продолжение. Начало см. в «СР» №8, №11 за 04.02.20 г.
