Впервые я увидел этого сильного и сдержанного человека-легенду в прекрасно сидевшем костюме со звездой Героя на лацкане в Ташкенте, на Днях советской литературы в Узбекистане. Там всегда проявляли почет к гостям, но Владимир Карпов был особым участником праздника. Его встречали с восхищением, потому что легендарная биография разведчика и писателя начиналась тут, хотя родился он 28 июля 1922 года в Оренбурге: «В голодный 1927 год мои родители под впечатлением романа Неверова «Ташкент – город хлебный» переехали в Среднюю Азию. Так что мое детство и школьные годы прошли в Ташкенте. Хотя не таким уж он оказался «хлебным»: там тоже было непросто. Почти вся моя дальнейшая жизнь оказалась связана так или иначе с армией. Школа, в которую определили, находилась рядом с Ташкентским военным училищем, в нее ходило много детей командиров (офицерами тогда еще не называли). Я дружил с ними, бывал в военном городке. Особенно близко познакомился с Юрием Петровым, сыном начальника училища комбрига Ивана Ефимовича Петрова, которому посвящена моя книга «Полководец». Кстати, уже в те годы начал писать стихи…»
Понятно, что поступил он именно в это Училище им. Ленина, где занялся боксом всерьез: уже будучи курсантом Ташкентского пехотного училища, стал чемпионом Узбекистана и республик Средней Азии по боксу в среднем весе. Впрочем, спортивная карьера вскоре была прервана – курсант Карпов перед самым выпуском надел не парадный мундир, а робу заключенного – стал осужденным на пять лет. Вот как он сам рассказывал о причинах ареста: «Я уважал и уважаю Ленина, а тогда, в 41-м, мне показалось, что его стали забывать в угоду Сталину, чье имя звучало отовсюду. Однажды читал брошюру о работе «Что делать?» и обратил внимание, что авторами Сталин упоминается чаще Ленина. Я поделился наблюдением с товарищем, которого знал со школы. Сказал: «В 1902 году, когда Владимир Ильич написал эту работу, он не был знаком с Иосифом Виссарионовичем, впервые они встретились в 1907-м…» Все ссылки на Сталина я подчеркнул в брошюре синим карандашом, а на Ленина – красным. И… понеслось. Меня взяли на заметку, а потом арестовали… Трибунал Среднеазиатского военного округа приговорил к исправительным работам в Тавдинлаге. И отправился я на лесоповал в эту самую Тавду, на далекий Север, в тайгу, где, как поется в песне, «шпалы кончились, и рельсов нет». Там и застала меня война. Приказ №227 «Ни шагу назад» был подписан в 1942 году в день моего рождения, 28 июля… Писал из лагеря письма Калинину, что я почти командир, спортсмен, молодой человек и хочу защищать Родину. И вот однажды в конце 1942 года, когда уже отгремела Московская битва, а Сталинградская была в разгаре, в лагерь пришел список заключенных, которых командование отправляло на фронт. Была в этом списке и моя фамилия. Проштрафившиеся рядовые, а также уголовники, политзаключенные, изъявившие желание воевать, направлялись в отдельные штрафные роты. Такие роты в офицерский штрафбат не входили, а придавались стрелковым полкам. Я, например, воевал в 45-й отдельной штрафной роте на Калининском фронте. Она была сформирована в ноябре 1942 года из заключенных, которых освободили по добровольному желанию идти на фронт».
Воевал хорошо, получил медаль «За отвагу», потом орден Красной Звезды, стал командиром отделения, затем взвода. После штрафной в 42-м принял взвод пешей разведки стрелкового полка. Однажды, отвечая на вопросы писателя В. Лыкова, он расскажет не только о себе лично, но и о деталях «обычной работы» войсковой разведки на фронте:
– Сначала в штабе меня познакомили с командиром взвода пешей разведки Иваном Казаковым. Затем мы отправились в блиндаж. Разведчики чистили оружие. Уставились на меня: явно из-за медали. Казаков сказал: «Володя, новый разведчик – чемпион по боксу. Не советую пререкаться с ним, может вложить ума по всем правилам». Все засмеялись.
Я думал, что на следующий день пойдем в разведку. Но оказалось, прежде чем идти за «языком», надо выбрать объект и тщательно изучать его. Казаков приводил нас в первые траншеи на разные участки обороны полка. Вместе наблюдали за немецкими позициями в бинокль, а также пользовались артиллерийскими стереотрубами. Мы искали наиболее удобные подходы к объекту. Репетировали, как незаметно подползти к нему. Казаков говорил, что все детали надо отрабатывать здесь, а на территории противника все должно проходить как по нотам. И запомните: сколько разведчиков ушло, столько и должно прийти. Ни убитых, ни раненых не бросать… Экипировались: маскировочный костюм, ватные брюки, телогрейка, автомат, нож, гранаты. След в след подошли к первой траншее. На нас с любопытством смотрели бойцы стрелкового подразделения: «К фрицам?» – «К ним».
Покурили. Казаков говорит: «Карпов, группу поведешь ты. Я дальше не пойду». Я на миг растерялся: как же так? Но Казаков подтолкнул меня: мол, вперед. Мы перемахнули бруствер. Снег был сухой, скрипел. Все вокруг слилось в белой мгле, похожей на густой туман. Ориентироваться на местности помогали немецкие ракеты и пулеметные очереди. Лузин с саперами проделали проход в проволочном заграждении. Лежали не дыша.
Где-то рядом щелкнула ракетница. Шурша, ракета понеслась вверх и с легким хлопком раскрылась в огромный яркий световой зонт. Думаю: если сейчас нас обнаружат немцы, никому не уйти – перебьют. По всему телу разлилась какая-то тяжесть. Но надо ползти. За колючей проволокой – траншея, заглядываю: где немцы? Никого. Сполз в нее. Вдруг из поворота вышли два фрица, прямо на меня. Вскинул автомат – убил одного, затем другого.
Задуманное стремились осуществить без шума, а не получилось. Гитлеровцы принялись палить из блиндажа. Я бросил в него гранату. Грохнул взрыв, дверь вылетела. Кто-то стонал в темноте. Я влетел в блиндаж: надо брать «языка». Темь непроглядная, споткнулся о человеческое тело. Вытащил стонавшего из блиндажа, набежали разведчики, принимайте, говорю им. Те быстро связали фрицу руки, в рот затолкали кляп и поволокли его вниз по траншее. Проскользнули через проволочное заграждение – погони и стрельбы не было. Побежали к черной полосе своих позиций. В окопы спрыгнули в полном изнеможении.
Увидев нас, Казаков вскрикнул:
– Ну молодцы, сами живы остались и фрица приволокли. Карпов, поздравляю с первым «языком»…
В своем блиндаже краем уха за дверью услышал: «Фартовый у нас командир группы захвата, с таким дело пойдет». Не скрою, похвала для меня была приятной. И, надо сказать, дело пошло, брали «языков» регулярно.
По официальным документам на счету Карпова – 79 языков, это я запомнил на первой литературной встрече в том самом Ташкентском училище, где мы вместе выступали. На самом деле их больше. В сентябре 1943 года, когда завершилась Ржевская наступательная операция, его первый раз представили к званию Героя Советского Союза. Для него самого это было неожиданностью, сомневался: «Надо ли это делать?» Командование полка в один голос заявило: «Не сомневайся, заслужил!» Однако звания – не присвоили. На одном из документов кто-то карандашом сделал пометку: «Вы думайте, кого представляете. Карпов год назад был врагом народа, а вы его – в герои».
Но справедливость торжествует не только в книгах: в феврале 1943 года за проявленное отличие в боях с Карпова была снята судимость. В том же году он вступил в партию, а после выполнения личного задания в Витебске командующего фронтом Ивана Даниловича Черняховского 4 июня 1944 года 22-летнему лейтенанту Владимиру Карпову было присвоено звание Героя Советского Союза. Сколько всего трагичнского, великого и страшного вместила его судьба. Как не стать писателем?
Уже после войны Карпов заканчивает в 1947 году Военную академию им. М.В. Фрунзе, затем Высшие академические курсы Генерального штаба. В Москве отсиживаться не стал, по его просьбе Карпова направляют служить в родные места, в Туркестанский военный округ. Там он протрубил десять лет в не самых завидных местах: «Есть в Союзе три «дыры» – Карши, Кушка и Мары». Был заместителем начальника училища по строевой части в своем родном училище в Ташкенте, командовал полком на Памире, в Кара-Кумах, затем стал заместителем командира и начальником штаба дивизии на Кушке. В 1965 году, в благодатные для литературы времена, полковник Владимир Карпов уходит в запас. Печататься Карпов начал с 1945 года, в 1954-м закончил вечернее отделение Литературного института им. А.М. Горького, в 1962 году был принят в Союз писателей СССР, к моменту увольнения со службы он выпустил уже несколько книг. А материала – с лихвой! Повести «Двадцать четыре часа из жизни разведчика», «Полковые маяки», «Командиры седеют рано», «Жили-были разведчики», «Солдатская красота»; романы «Вечный бой», «Маршальский жезл» и «Полководец», удостоенный Государственной премии. Особо стоит вспомнить автобиографическую повесть «Такая работа», позже переросшую в роман «Взять живым!». Это была визитная карточка, которая много раз переиздавалась, но только в 1997 году – без купюр.
Владимир Карпов всегда служил – то армии, то литературе: в 1979–1986 годах – первый заместитель главного редактора журнала «Новый мир». В 1983–1986 годах Владимир Васильевич возглавил этот журнал, а с перестроечного 1986 года по роковой 1991 год стал волею судьбы первым секретарем правления Союза писателей СССР. Произошло это столь же символично, как первое командование в разведке, за линией фронта. На VIII съезде Союза писателей СССР в 1986 году, от которого многие ждали чего-то похожего на только что прошедший V съезд кинематографистов: перестройка только начиналась, и борьба за власть в творческих союзах выглядела репетицией будущего противостояния псевдолибералов и патриотов-консерваторов на всех уровнях. Но на трибуне в Кремлевском дворце (вот как уважали писателей – Политбюро в полном составе сидело в президиуме!) руководителю СП Георгию Маркову стало плохо, и Михаил Горбачев сказал тихо, но внятно в напряженной тишине: «Карпов, дочитывай!» Владимир Васильевич подхватил знамя, дочитал доклад и, естественно, стал председателем Союза писателей СССР. Сохранял его, как мог, в том виде, в котором он существовал как главная идеологическая организация в стране, где уже шельмовалась советская мораль и самая гуманная идеология. Этого, конечно, ему не могли простить, как и всех званий-регалий – от кандидата в члены ЦК КПСС и депутата Верховного Совета СССР 11-го созыва до почетного члена Академии военных наук России, до лауреата Государственной премии. Всякие «Огоньки» и новоявленные СМИ поливали грязью и Союз, и председателя. И ведь никто не вспомнил, что именно усилиями этого литературного генерала в русскую литературу полноценно вернулся Николай Гумилев. Первое советское издание – однотомник в Большой серии «Библиотеки поэта» нашего издательства «Советский писатель» – вышло с предисловием Владимира Карпова.
После развала державы и разгрома Союза писателей СССР он остался коммунистом: обличал Михаила Горбачева, выпускал статьи, писал книги про маршала Жукова, выпустил за свой счет двухтомник о Сталине «Генералиссимус». Книга вызвала большое недовольство в либеральных и еврейско-троцкистских кругах. Например, Иосиф Тельман, который именует себя ветераном Второй мировой войны, в еженедельнике «Секрет» на сайте еврейского глобального интернет-центра возмущался «фантазиями автора»: «По Карпову, Троцкий организовал покушение на Ленина, убил Кирова, везде насаждал евреев. Христианство – враг сионистов, поэтому Троцкий стремился разгромить Русскую православную церковь. В общем, много нового о Троцком можно почерпнуть в книге «Генералиссимус», и не только о нем. Правда, Владимир Васильевич утверждает, что есть хорошие евреи и их не надо путать с сионистами. Так, Лазаря Кагановича писатель считает настоящим евреем и очень порядочным человеком. Соратник генералиссимуса сохранил ему верность до конца своих дней. Карпов считает, что рассуждения об опасности третьей мировой войны просто смешны. Эта война уже состоялась. Россия потерпела поражение, сионисты победили. Великая держава уничтожена… По Карпову «вождь и учитель советского народа» жил чуть ли не в нищете. Да и сам писатель, пока писал и издавал своего «Генералиссимуса», сильно обеднел. Он поведал журналистам: «Чтобы издать свою книгу, я продал машину, ковры с дачи и даже украшения жены». Напрасно тратился Владимир Васильевич. Книга «Генералиссимус» если принесла ему славу, то только скандальную. Кого теперь можно в России удивить фальшивками и пещерным антисемитизмом, закамуфлированным «борьбой с сионизмом…»
Но книга вовсе не об этом: она стала обширным и отчасти художественным документом, вместилищем идейного и душевного состояния военного поколения, выигравшего войну и ввергнутого в 90-е годы, где были попраны их победы, оклеветан Генералиссимус. Патриоты СССР, потерявшие свою державу, которой отдали всю жизнь, они вынуждены были доживать век по правилам и лозунгам, которые презирали с фронта, и потому боролись с ними яростно и убежденно в любой форме. Они стояли за свою правду, как на передовой, как Карпов во фронтовой разведке или Бондарев на реке Мышковой под Сталинградом, хотя в глубине души, наверное, понимали, что тут от них уже мало зависит.
Парадокс: герои войны, занявшие руководящие посты, не смогли справиться с временщиками, лжецами, шарлатанами. Юрий Васильевич Бондарев остался вместе с нами в осажденном Союзе писателей России на Комсомольском в августе 1991 года, но не решился перед этим на главное: объявить быстро и решительно СП РФ правопреемником Союза писателей СССР, чтобы сохранить все писательское имущество – от зданий до домов творчества. А Владимир Васильевич Карпов даже тайно встречался в метро с проходимцем-журналистом Андреем Мальгиным, чтобы поговорить с немужчиной по-мужски, прекратить вредную травлю Союза и его руководства, а там в это время Евтушенко с подельниками захватывали печать и кабинеты. Не знаю, то ли силы уже были не те у фронтовиков, а то ли они просто не верили, что защищенное ими и построенное государство пойдет таким подлым и бандитским путем…
Сам злорадствовавший редактор скандального и сгинувшего журнала «Столица» Андрей Мальгин живет теперь в Италии, он блогер, существующий незнамо на что, хакеры взломали его голубую переписку, дочь Настя застрелилась, но он продолжает клеветать и очернять других, включая благодетелей из окружения Ельцина. Вот из недавнего интервью – про Ельцина и нынешнего президента: «Выдвижение Путина стало самой большой ошибкой его жизни. Покончивший с советской «империей зла», давший старт реформам во всех сферах жизни и ненадолго показавший народу, что такое настоящая свобода, Ельцин войдет в учебники истории прежде всего как человек, приведший к власти Путина. Увы». Вот уровень былых оппонентов легендарного Карпова! Он снова как бы оказался за вражеской линией фронта в своей же стране, но доблесть его и опыт – стали не нужны в предательское время.
Полковник запаса и генерал от советской литературы, разведчик и защитник Верховного, за которого он косвенно и пострадал в молодости, участник Парада Победы
1945 года и автор честных книг, глава своих соратников из гонимого ныне лагеря патриотов скончался 18 января 2010 года. Но книги его в новое военное время – должны жить!
