«Вы приехали», – повторяет навигатор, показывая, что хутор Галагановка прямо передо мной. Однако впереди лишь густая лесополоса, а справа – огромное поле подсолнухов. В глубине зарослей виднеется одинокая крыша. Других домов не видно…
Галагановка – хутор, потерявшийся в лесу.
Двор Татьяны Сычевой стоит в глубине лесополосы, окруженный высокими деревьями и кустарником. Стоило приблизиться, начинает лаять собака. Через несколько минут выходит и хозяйка.
– Сколько же домов в хуторе?
– Всего около 11. Но мы с мужем на постоянной основе здесь живем, а остальные приезжают иногда, как на дачу, – отвечает Татьяна.
Сычева переехала в Галагановку 28 лет назад. Тогда это был процветающий хутор. Вместо поля с подсолнухами во все стороны тянулись яблочные сады, у полных воды прудов отдыхали местные жители. Галагановцы работали либо в садах, либо на соседнем аэродроме. В хуторе была своя школа, куда съезжались дети из окрестных сел. Через Галагановку шла большая дорога, поэтому хутор считался, так сказать, крупным инфраструктурным центром. Сейчас, глядя на это заросшее зеленью место, трудно поверить, что когда-то в Галагановке кипела жизнь.
– Я помню, администрация пыталась вообще уничтожить наш хутор. Они загоняли сюда экскаваторы и сносили старые, брошенные дома. Но я приехала сюда, соседка приехала с четырьмя детьми, и мы помешали их планам, – вспоминает Татьяна.
– Что будет с хутором дальше? Здесь кто-нибудь останется?
– Не знаю. Но мы с мужем уезжать не планируем. Тихо, спокойно. Но если бы была цивилизация, то люди могли бы сюда перебраться. Хутор загнивает, места много – можно вторую улицу сделать и строить дома.
В глубине лесополосы нахожу небольшую пасеку. Вход перегорожен. Когда-то в Галагановке был совхоз, и люди работали на этой пасеке. Сейчас это частное предприятие.
– XXI век, а мы живем без газа. Топим углем. Дорогу нам все никак сделать не могут. Сосед Михаил добивался десять лет, но администрация только щебенкой засыпала, и всё на этом. Вода из скважины. Никому мы тут не нужны, – женщина разводит руками. – Раньше хоть автолавка приезжала два раза в неделю, сейчас уже нет. За продуктами приходится ехать в Ростов…
Михаил рассказывает, что больше 10 лет просит местную администрацию реконструировать дорогу от соседнего поселка Мечетного до Галагановки.
– Писал куда только можно. В 2013 году пришел ответ из приемной президента – в 2016 году будет готова документация. Наступил 2016 год – и ничего, – вспоминает мужчина. – В итоге дорогу в прошлом году просто засыпали щебенкой.
Он рассказывает, что в хуторе живут пять инвалидов. Михаил и сам в их числе. Из-за проблемного проезда в Галагановку не могут попасть сотрудники скорой помощи. «Вызывали как-то скорую, а они сказали, что сюда к нам не заедут. Пришлось выходить на дорогу, чтобы человеку сделали укол».
– То же самое происходит с пенсией. Приезжает почтальон и просит инвалида приехать в Мечетный забрать ее.
Странная история в Галагановке с прудами – в отличие от дороги, их действительно давно уже нет, но по документам они числятся все такими же полноводными, какими были в советское время.
Мужчина вспоминает, как в Галагановке вспыхнул пожар, а приехавшим пожарным его нечем было тушить: «Пришлось давать воду из скважины, ехать в соседнее село». Сгорели два дома.
Через несколько часов после разговора с Михаилом разговаривала с депутатом Задонского сельского поселения, коммунистом Игорем Крицким. Спрашивает, какое впечатление осталось после посещения Галагановки.
– Плохое, – отвечаю. – У людей нет газа, вода из скважины, дорогу больше 10 лет сделать не могут – администрация говорит, что ее якобы не существует.
– …По документам она не числится. Ее нет на картах, – подтверждает депутат. – Я дважды писал обращение президенту, но его переправляют на местную администрацию. А администрация отвечает, что всё в порядке и скоро будет дорога.
Рассуждая, почему хутор пустеет, Крицкий говорит, что для нормальной жизни нужна развитая инфраструктура, а людям – работа.
– …Раньше были совхозы, в Галагановке в том числе, и люди жили в сельской местности, поддерживали ее. Нужно привлекать в деревню фермеров, – считает Крицкий. – Это задача федерального уровня.
Кандидат социологических наук и директор Института социологии и регионоведения ЮФУ Андрей Бедрик считает главной причиной опустения сельской местности структурную трансформацию экономики и изменение образа жизни людей, начавшиеся еще в прошлом веке.
–…Производителя или потенциального фермера невозможно вернуть в деревню без поддержки государства. Крупные агрохолдинги – это серьезный барьер для развития малого и среднего бизнеса на селе. Соответственно, без поддержки государства фермер средней руки просто не выживет, – уверен Бедрик. – Никакие апелляции к необходимости импортозамещения без серьезной инвестиционной, технологической и инфраструктурной поддержки не смогут удержать село от кризиса и тем более вернуть туда молодежь. В настоящий момент сложились все объективные условия, чтобы вернуть селу статус национального приоритета. Но до сих пор понятной и комплексной перспективы решения проблемы опустения деревень у государства нет.
На те же проблемы, что и в Галагановке, жалуются жители небольшого поселка Солнечный в Азовском районе – нет газа, дороги годами не ремонтируют, вода – только из скважины. Мимо поселка ходит электричка, есть даже автобусная остановка, но Солнечный неумолимо пустеет.
– Накипело. Администрация игнорирует проблемы Солнечного, – негодует местная жительница Анна, которая активно участвует в жизни поселка, собирает подписи, пишет обращения вместе с другими жителями, но все как об стенку горох. – Газа нет – наш председатель не внес поселок в программу газификации. Сказал, что десять человек со всего поселка – это мало. Писали в Москву – бесполезно. Москва ссылается на Ростов, Ростов – на сельскую администрацию, сельская администрация отвечает: «В бюджете денег нет». А у жителей [в сезон] на дрова уходит 50 тысяч. Чтобы сэкономить, раньше мы ходили в лесопосадку и собирали сухостой. А теперь нас штрафуют – 50 тысяч и выше. Пару лет назад одного мужика посадили на два года за то, что он вместе с сыном тащил сухостой.
Пока разговариваем, вокруг магазина собираются дети. Играть им негде – детская площадка перед магазином давно заросла бурьяном.
– Со светом постоянные перебои. Выключаю через каждые три-четыре дня, – говорит Анна. – Из-за скачков напряжения у людей в прошлом году погорели холодильники и вся техника. Написали в администрацию, а нам ответили, что это не их вина. Поставили счетчики, а старые провода не выдерживают.
По словам Анны, школа и фельдшерско-акушерский пункт поселка давно закрыты, но по документам как бы работают – там трудоустроены люди.
– В школе пять работников числятся. Они получают зарплату. Много детей в поселке. Но их автобусами возят в школу в Новый Мир (поселок Новомирский Калиновского поселения). Медпункт стоит, не работает. А там тоже числятся сотрудники!
Иду по извилистой тропе, пробираясь через густой бурьян, его в этой части поселка давно перестали косить. Да и некому. Многие жители давно оставили свои дворы. Все, что осталось от прежней жизни, – чернеющие деревянные дома и сараи совхоза. Погрязшие в высоких зарослях бурьяна, они вызывают чувство тревоги и тоски.
– Раньше жизнь в поселке веселая была, молодежь, какое-то движение, – рассказывает Ольга Акименко, коренная жительница Солнечного. – Вот там, около магазина, раньше стояли клуб, столовая, общежитие, был большой парк. Мы танцплощадки сами делали, кино по вечерам крутили, праздники проводили, соревновались с девчонками: кто лучше испечет. На дискотеки к нам съезжались из соседних сел. А теперь этого нет. Тяжело видеть, как пустеет Солнечный. Старики умирают, дети уезжают – не хотят тут жить. Остаются те, кому некуда ехать, у кого денег нет.
Ее соседка Ирина Антонова – тоже коренная жительница поселка. Когда подхожу к ее двору, она с мужем как раз разжигает мангал.
– Это у нас как дача. Мы сюда приезжаем, отдыхаем. Продавать не стали – жалко, столько вложили в этот дом, – говорит Ирина. – Но если бы был газ, то мы бы, наверное, остались. Администрация поселком не занимается, условий никаких нет, поэтому и вымирает всё.
Ирина рассказывает, что раньше здесь был совхоз, и жители поселка работали на молочной ферме. Мать Ирины всю жизнь трудилась дояркой. Сохранившиеся дома – в основном 50-х годов постройки – для работников молочного комбината.
– Тут была шикарная жизнь, все работали. Доярки ходили в белых халатах! – вспоминает с улыбкой Ирина. – Когда СССР распался, ферму закрыли. Так моя мама аж плакала – всю жизнь там проработала.
Заброшенное здание молочного комплекса до сих пор стоит в поле недалеко от Солнечного. Последнее напоминание о насыщенной и яркой жизни поселка, которая закончилась уже много лет назад.
– Жалко, очень жалко, что умирает поселок.