Я и предположить не мог, что такая точка зрения доберется и до России. Но вот вхожу в интернет и натыкаюсь на статью Дмитрия Быкова «Двоечники победили отличников».
«Сталину была нужна только бомба – и «отличники» помогли ему ее сделать… «Отличники» состояли на службе у людоеда». Так написал г-н Быков, употребляя в своей статье слово «людоед» безо всяких кавычек.
В Википедии читаю: Дмитрий Быков – русский писатель, поэт и публицист, радио- и телеведущий, журналист, преподаватель литературы, кинокритик, политический мыслитель и активист, оппозиционно настроенный к официальной власти в России и к президенту Путину (это же надо, столько талантов – и все в одной особи!). В биографии русского писателя, поэта и к тому же (липового) оппозиционера нахожу: родился 20 декабря 1967 г., имя при рождении Дмитрий Львович Зильбертруд, по национальности еврей.
Дата появления на свет Зильбертруда-Быкова меня заинтересовала потому, что захотелось удостовериться в том, что ни с Великой Отечественной, ни с советским атомным проектом он не был связан никаким боком. (Поскольку представить себе, что статью про «двоечников» и «отличников» написал связанный, я был просто не в состоянии). Но тут я не ошибся.
Что же касается трагической судьбы гражданского населения родного мне Сталинграда, немецкого Дрездена и японских Хиросимы и Нагасаки, то о ней Зильбертруд-Быков нисколько не сожалеет (а возможно, и не знает – не болит голова у дятла).
Прочитал я и отзывы на статью читателей Зильбертруда-Быкова, из коих (отзывов) приведу лишь один: «Бабло наглухо закрыло место для чести». Не берусь сказать, чего в этом отзыве больше: возмущения позицией Быкова («стреляет» вроде бы в Сталина, а попадает в Советскую Россию) или презрения к доморощенному антисоветчику и русофобу.
Ну, а пока изучал Википедию, биографию и отзывы, я вспомнил еще об одном еврее, которого, по-Зильбертруду-Быкову, не только можно, но и надлежит назвать советским «отличником» из тех, что помогали Сталину сделать атомную бомбу.
С легендарным академиком Юлием Борисовичем Харитоном, некогда научным руководителем и главным конструктором КБ-11 (г. Саров Горьковской, ныне снова Нижегородской, области), тем самым Харитоном, к памятнику которого при недавнем посещении Сарова возложил цветы президент России, лично я не был знаком. Но мир тесен.
В середине 90-х минувшего столетия я работал заместителем главного редактора научно-популярного журнала президиума РАН «Энергия: экономика, техника, экология». Главным редактором журнала был академик Юрий Руденко. Но как ответсек Отделения физико-технических проблем энергетики РАН он работал в здании президиума РАН, в то время как я обычно в течение рабочего дня находился в редакции журнала, размещавшейся в здании ИВТАНа (Москва, ул. Красноказарменная). Потому и поднял телефонную трубку, когда прозвучал звонок Харитона.
И сразу услышал возмущенный голос:
– Как вы могли!?..
– Что могли?
– Напечатать пасквиль на Лаврентия Берию…
(«Ругательная» статья про Берию действительно была напечатана в журнале, но я к ее публикации не имел отношения – в редакции был еще один замглавного).
Далее от «отличника» Харитона мне пришлось услышать о том, какой «бардак» царил поначалу в советском атомном проекте, пока его «рулевым» Сталин не назначил Лаврентия Берию. И что не только разнонациональным советским «отличникам», но в значительной мере организаторскому таланту Берии обязан СССР тем, что в его распоряжении столь быстро появились сначала атомная, а затем и водородная бомбы. Закончил академик Харитон свой телефонный звонок риторическим, как мне (тогда) показалось, вопросом:
– Вы понимаете, что было бы со страной и со всеми нами, если бы мы промедлили с разработкой ядерного оружия?..
Я лично этого не мог и не могу не понимать. Уже потому, что решение Сталина о старте атомного проекта было принято в дни Сталинградской битвы, то есть в те самые дни, когда в пятилетнем возрасте вместе с матерью и старшим братом я существовал в пещерном концлагере, устроенном немецко-фашистскими оккупантами в начале сентября 1942 г. в Разгуляевском овраге (который совсем недалеко от ж/д станции Разгуляевка, что на северо-западной окраине нынешнего (почему-то) Волгограда).
Но понимает ли это (якобы русский писатель) Зильбертруд-Быков?
«Многостаночнику» Дмитрию Быкову, по-видимому, мало тех комплиментов, коими осыпала его Википедия (кто только такие комплименты сочиняет?). Он не прочь прослыть еще и знатоком физики. Отчего, имея в виду советский период в истории России, философствует: «Против энтропии не попрешь, против гниения не попрешь…»
Но энтропия к гниению не имеет никакого отношения. Она не есть гниение, а всего лишь температурное осреднение: соединение горячего с холодным дает теплое, а разделить теплое снова на горячее и холодное уже невозможно.
В физике различают две энтропии: термодинамическую и статистическую. Термодинамическая энтропия представляет собой термодинамический потенциал при выборе в качестве независимых переменных внутренней энергии и объема термодинамической системы. И эта энтропия не всегда возрастает. При обратимых процессах она остается неизменной. Обратимые процессы, таким образом, не гниют.
На старом кладбище Вены покоится прах выдающегося австрийского физика Людвига Больцмана (1844–1906 гг.), а на его могиле запечатлен его дар человечеству в виде формулы для статистической энтропии, записанной через постоянную Больцмана и логарифм суммы (квантовых) состояний.
Это более строгая, но и более трудная для понимания формула, требующая знания квантовой механики и статистической физики, на изучение которых и тратится львиная доля времени студентов физических факультетов университетов всех стран мира.
Но гуманитарий-«двоечник» Зильбертруд-Быков статистическую энтропию не проходил.
Выпускается с июля 1956 года
